воспоминания

Эти годы учебы в институте, были тяжелыми и для меня и для семьи. Материальное положение постоянно балансировало на грани. Не бедствовали, но и лишнего позволить себе не могли. После получения диплома, занимаемые мной должности не приносили ни удовлетворения ни особых денег.

В 1980 году, в большой мере случайно, с «дикой» бригадой поехали на заработки в Казахстан, Тургайский район, поселок Амангельды. Работа была самая примитивная - делали кирпичи для строительства домов в поселке. Вручную. Мне больше никогда в жизни не было так тяжко физически.

Году, наверное, в 1943 переехали жить в так называемый «стахановский» барак. Это уже было гораздо приличнее. Построен буквой П, из бревен (не засыпной), на 12 квартир, без коридора. У каждой квартиры свое крыльцо. Квартиры двух комнатные + махонькая прихожая +небольшая кухня. Только боковые стены смежные с соседями.

Жили с 1943 по 1947 год. Этот барак имел общий двор с таким же бараком с улицы Льва Толстого. Его называли "татарским", там жили , в основном, крымские татары. Это были такие же репрессированные, как и русские. Несмотря на сверх юный возраст, помню многих из нашего барака и даже продолжал дружить с многими и в более зрелом возрасте. Это Закировы, татары, у нас было общее крыльцо.

Появился у меня читатель моих «мемуаров», дальний родственник. Пришлось писать подробнее о том времени, чтобы были понятны некоторые вещи. Постараюсь соблюдать хронологию, хоть приблизительно, Наша ветвь Скляровых идет из села Солдатское (бывшее Шелякино) Алексеевского уезда, Воронежской области. Мой отец, Николай Михайлович, шестеро его братьев и сестра. Мой дед, Михаил Демидович, прадед Демид Васильевич, пра-прадед Василий. В 1980 году мне довелось быть в Казахстане, в Тургайсом районе в национальном (казахском) селе Амангельды. И там меня поразило: рядовые казахи помнят имена своих предков до пятнадцатого колена. Мне обидно за «державу» стало и я постарался вытянуть из родственников все, что они знали. Описываю со слов отца. Как семья оказалась в Сибири.

Почитал «Интересные наблюдения из Донбасса». Автор, судя по всему, высказывает личное мнение, во многом спорное. Фактов никаких не приведено, это больше похоже на убеждения либералов, для которых любая власть изначально преступна.

Выскажу свои наблюдения на рассматриваемый период истории. К моменту проведения референдума в Луганске, власть была в руках ополчения. Вот первый ляп от «наблюдателя Донбасса»: Организацию референдумов проводили ополченцы и уж не власти городов точно. Значит они УЖЕ были у власти. Так где же тут безвластие? Проведение референдумов - это большая организационная работа какого то центра, какими и были штабы ополченцев. В Луганске параллельно работали и повстанческие органы власти и прежние городские. Знаю это точно, поскольку моя дочь работала и работает в областном пенсионном фонде. Это не было двоевластие. Городские власти выполняли постановления штаба ополчения.

В конце сентября открылась еще одна больница, в дополнение к единственной, областной. С началом октября, я сходил в эту, вторую, больницу и встретил там того самого Леонида Ивановича, проктолога из онкологии, (и единственного хирурга-проктолога в городе, на тот момент), который меня обследовал в мае. Он меня узнал, поговорили. Отопления в больнице еще не было. Заглянул в одну из палат, больные лежали под одеялами в верхней одежде и в шапках! Перспектива не обрадовала, но тянуть уже некуда, нужна операция…Обследование и подготовка к операции заняли 5 дней, А Леонида Ивановича, неожиданно перевели в областную больницу. Мы с переговорили по этому поводу и он посоветовал через неделю приходить уже в онкологию. Они с частью сохранившегося коллектива решили восстанавливать свой диспансер.

Так прорвали блокаду, и из России начали тянуть 4 нитки линий электропередач. Наконец, появилась электроэнергия, а позже и вода. Не думайте, что надолго. Воду давали и сейчас дают по графику. Нашему кварталу воду дают вечером, с 18 до 22 часов, а чаще всего с 19 до 21 часа. Это потому, что почти все водоводы находятся на линии разграничения, и ВСУ (укры), старательно их расстреливают и не позволяют ремонтировать. Да и ремонтировать, стройматериалами, помогает Россия. Подача электроэнергии налаживалась очень долго, до нового года и даже позднее.

По настоящему страшно стало, когда фронт подошел на расстояние 500-800 метров. Мы оказались прямо на линии фронта. Начались постоянные обстрелы по расписанию. Войска укров, через наши головы, обстреливали центр города, а нашим кварталам доставалось от диверсионных групп. В центре, в домах, не осталось ни одного не поврежденного здания и были выбиты все окна вместе с рамами. Старые кирпичные дома в центре Луганска, после обстрелов, не подлежат восстановлению. За ночь, бывало, по два, три раза выскакивали в коридор, когда мины начинали рваться близко.

Вскоре полностью отключилось электричество и мой электро мотороллер стал бесполезен, поскольку нужно заряжать аккумулятор. Машина у нас есть, но бензина уже не было. Приблизительно в конце августа я пошел в гараж, кое что забрать и просто проверить, все ли в порядке. Это в двух километрах. Открываю гараж, а там все что могло упасть, лежало на полу. Это мина попала в четвертый гараж от меня. В нашем гаражном кооперативе, за время блокады повреждено и сгорело 160 гаражей вместе с машинами из 600.